Чёрный день - Страница 109

109

Ядерным «днём», если очень хорошо приглядеться, можно было рассмотреть предметы, находящиеся в нескольких шагах. Ядерной «ночью» — ладонь, поднесённую к лицу.

Сейчас он не видел и этого. Когда он закрыл глаза, стало даже светлее, словно из глубин черепа распространялось красноватое свечение, которое становилось тем ярче, чем крепче он зажмуривался. Парень сжал веки до боли, пока перед глазами не начали плясать разноцветные круги, и снова открыл глаза. То же самое. Нет, он не умер и даже не ослеп. Всё гораздо проще, и нечего наводить тень на плетень.

Уголок под мостом, который сначала показался Данилову подходящим местом для стоянки, оказался для неё непригоден. Стоило ветру изменить направление, как он получил доступ в этот карман, образуя в нём турбулентные потоки и продувая Сашу до костей. К тому же проклятый костёр полностью выгорел за полчаса, и ещё чудо, что парень проснулся от дикой стужи, а не замёрз в своём тонком спальном мешке.

Холод хорошо прочищает мозги, и Данилов вспомнил, что рядом есть укрытие, где можно заночевать с куда большим комфортом. К тому времени он замёрз до ломоты в костях, и ему было плевать, кого он там встретит. Пусть убивают, лишь бы быстро. Однако рядом с джипом, который всё так же одиноко торчал на обочине, не оказалось никого. Двери были открыты, и никто не помешал ему забраться внутрь, запереться и включить печку. К счастью, бак был почти полон. Данилов помнил, что мародёры заправили машину перед последним отрезком пути.

А вот двух пятилитровых канистр на месте не оказалось. Их утащили запасливые налётчики. И, забегая вперёд, стоит отметить, что это было не единственной потерей.

Температура в салоне, которая вначале не отличалась от наружной, начала быстро расти, и вскоре стало достаточно тепло, чтобы парень смог устроиться в своём спальнике на заднем сиденье. Возможно, передние можно было разложить горизонтально, и тогда Александр смог бы заночевать с ещё большим комфортом, но, как говорится, от добра добра не ищут. Парень был слишком утомлён, чтобы разбираться. Стоило ему принять горизонтальное положение, и он тут же уснул под мерный рокот работающего мотора.

Он выспался. К телу сквозь боль и покалывание медленно возвращалась чувствительность, и Саша понял, что его руки скрещены на груди, а ноги поджаты к животу. И те, и другие одеревенели настолько, что он с трудом мог пошевелить пальцами. Места вокруг было предостаточно, и, засыпая, он мог принять такую неудобную позу только для того, чтоб снизить потери тепла, пока салон не успел прогреться.

Не без труда парень дотянулся пальцами левой до «молнии» и расстегнул нагрудный карман, где лежал смартфон. Светил он слабо, давая узкий, сфокусированный луч. Им было хорошо пользоваться там, где незачем выдавать своё присутствие, что, впрочем, не снимало необходимость поисков нормального фонаря.

Его пальцы скользили по гладкой ткани, пока онемевшая рука наконец не справилась с застёжкой. Синий пучок света ударил в темноту, но тут же отскочил, наткнувшись на преграду. Из темноты выступили очертания просторного салона джипа. Ещё около минуты Александр разминал ладони, потом нашарил на приборной панели кнопку, включающую освещение. В абсолютной темноте машина должна была засиять как новогодняя ёлка — он надеялся только на то, что вокруг не было ни души.

Зажигать фары было незачем. Пока он спал, мимо не раз и не два могли проходить люди, встрече с которыми он не будет рад. Ещё повезло, что, обыскивая автомобили в поисках ценных вещей, как часто делал он сам, они не наткнулись на него, тёпленького. Ещё спросонья он слышал, как совсем рядом кто-то скребётся. Это был противный металлический скрежет, вызвавший чувство смутной тревоги, а может, очередной сон.

Саша с третьей попытки разблокировал водительскую дверь и ухватился за ручку. Но упрямая дверца лишь немного приоткрылась. Что-то снаружи мешало.

Глоток ледяного воздуха обжег ему носоглотку, но заставил сознание проясниться. Данилов открыл окно, оценив удобство электрического стеклоподъёмника, и тут же понял причину. Снега нападало до середины дверей. Навалившись плечом, он с трудом раскрыл её наполовину. При его габаритах этого было достаточно, чтобы протиснуться наружу.

Саше показалось, что он попал из одной тёмной каморки в другую, чуть побольше. Было непривычно тихо. Бушевавшая всю «ночь» непогода сменилась полным безветрием, и теперь непривычная тишина давила на нервы. Данилов мог только строить догадки, сколько продлится этот штиль.

Вокруг него во все стороны тянулось бескрайнее идеально ровное поле. Оно было бы белым при свете дня, но сейчас, в слабом свете телефонного «фонарика», казалось тёмно-фиолетовым, как поверхность чужой планеты.

Ни движения, ни дуновения ветерка. Только снег повсюду. Машина утонула в нём как в болоте, по самые обводы крыльев, и даже на крышу успело нападать почти полметра снега. Видимо, пока он спал, буран разгулялся не на шутку. Целых пятьсот миллиметров осадков. Интересно, это недельная норма или месячная? Теперь уж точно дорог больше нет. А значит, горе всем, кто оказался вдали от тёплого крова.

О вчерашнем побоище не напоминало больше ничего. Кровавые следы занесло, как и отметину в том месте, где волокли труп с простреленной головой. С неба продолжали падать отдельные снежинки, похожие на тополиный пух.

Опомнившись, Данилов захлопнул за собой дверь, чтоб не выпускать нагретый воздух. Хотя ему безумно хотелось вернуться обратно в тёплый салон, он решил пройтись вокруг автомобиля и слегка размять косточки. Мороз был градусов пятнадцать-двадцать.

109