Чёрный день - Страница 107

107

«Дура, драпай от него пока не поздно!» — вскричало её сознание, но от таких мыслей был только вред — ноги становились ватными и начинали заплетаться.

Он шёл за ней как Медный всадник. В грязных пальцах, покрытых кровоточащими нарывами, был зажат нож для разделки мяса. Острый, с широким лезвием длиной в локоть. Запах, который шёл от этого существа, почти не отличался от запаха разлагающегося трупа.

В рюкзаке забился и заворочался котёнок, словно чувствуя приближение беды. Чернышёва влетела в прихожую, чуть не споткнувшись о вываленные на пол вещи. Дверь закрыть за собой она уже не успевала, зато успела выхватить предмет, который весь день лежал в накладном кармане комбинезона, натирая ей ногу. «Самовзвода нет», — крутилось у неё в голове, когда она сжала рукоятку и положила палец на спусковой крючок, одновременно поворачиваясь лицом к опасности.

Маша выстрелила почти в упор, прямо в уродливую маску из папье-маше. Как ни мал был калибр, в замкнутом пространстве от грохота у неё заложило уши. Вместе с кровью из раны под глазом брызнуло что-то жёлтое и мерзкое. Но это не помешало ей ещё раз нажать на курок. Только после этого монстр завалился на бок и рухнул, опрокинув журнальный столик. Последний выстрел она сделала уже в неподвижное тело.

Слава богу, с внутренней стороны все двери открывалась нажатием кнопки. Спуск по пожарной лестнице Маша могла бы не выдержать. Руки у неё тряслись. Когда она спускалась по ступенькам, её штормило, как пьяную. Она шаталась из стороны в сторону, спотыкалась о разбросанные вещи и мусор, а на площадке третьего этажа налетела на пальму, уже начинавшую вянуть.

Они ждали её внизу — не во дворе, а на площадке у лестницы. У девушки просто не было сил удивляться этому.

Но почему все четверо так странно на неё смотрят?

— Пацаны, чего вы на меня…

Нет, не на неё.

Она увидела его отражение в гладкой поверхности стенной панели.

Её старый знакомый стоял позади неё. Ступенек на пятнадцать выше. Чернышёва понятия не имела, как ему удалось приблизиться так бесшумно. Кровь текла из трёх ран на его теле, но все они были неглубокими. Похоже, боли, которую они причиняли, он даже не замечал.

— Эй ты, чудила, а ну стой! — кажется, это крикнул Мельниченко, стоявший ближе всего. — Замри, кому сказал! Последний раз…

На мгновение казалось, что существо подчинилось и застыло. Но Маша увидела, как в замедленной съёмке, что он продолжает двигаться, хоть и медленно. И вдруг, сделав пару обманчиво неуклюжих шагов на месте, он расплылся в прыжке, закончившемся на нижней ступеньке, прямо у девушки за спиной. На расстоянии вытянутой руки.

— Маша, пригнись!

Она упала на пол. Тут же ухнул помповик Ивана, но зверь с неожиданным проворством тоже успел уйти с линии огня, и разлетающиеся картечины ушли в стену, разнеся в дребезги осветительную панель.

И тут заговорил автомат. Чей, Чернышёва сначала не поняла. Лёжа на полу, она слышала только резкие, отдающие в череп выстрелы — три подряд — и чувствовала едкий запах пороха, который мгновенно перебил даже вонь немытого и гниющего заживо тела.

Когда она нашла в себе силы открыть глаза, то увидела, что нашпигованное свинцом тело как мешок растянулось на ковровой дорожке. К счастью, существо лежало лицом вниз, и в смерти выглядело почти человеком. Но за секунду до неё, на последнем издыхании оно успело потянуться к ней, и скрюченные пальцы остановились в нескольких сантиметров от её ноги.

— Допрыгался, — произнёс Ефремов, вытирая со лба каплю пота. — Спортсменом, наверно, был… Ну, чего застыли? Пошли уже. Пора домой. А вы, сладкая парочка, думайте пока, что будете в объяснительной Борисычу писать, — он обвёл взглядом Машу с Иваном. — И противогазы наденьте, незачем усугублять. Всё равно это ваш последний выход.

Почему-то эти слова Чернышёву совсем не расстроили.

— Как думаете, отчего он таким стал? — задал уже в машине Иван вопрос, который, наверно, пришёл в эту минут в голову каждому. Но никто не нашёлся, что ему ответить.

Поисковикам повезло, потому что в своих костюмах были защищены не только от радиоактивной пыли. Они были избавлены от жуткого смрада, который витал в воздухе над погибшим городом, и который не могли прогнать никакие бури и бураны. Они же не чувствовали ничего, кроме резиновой вони, хотя и она за три часа могла довести любого до белого каления.

Они уезжали в спешке, если не сказать больше. На верхних этажах, в наглухо забаррикадированных квартирах могли оставаться другие люди. Но всем им придётся вспомнить поговорку про спасение утопающих. У поисковиков на тот момент были исчерпаны все резервы физических и моральных сил, а время пребывания в «зоне» превышало допустимое почти в полтора раз. Пора было побеспокоиться о себе любимых и о тех, кто ждал их в убежище.

Обратный путь прошёл на удивление спокойно. Только пару раз Маше что-то чудилось в неровном свете фар, словно какие-то серые тени плясали, кружились, водили хороводы вдоль дороги, то расходясь в стороны, то сжимая кольцо вокруг жестяной коробки с людьми внутри.

«Померещится же… — зевая, подумала Чернышёва. — Всё от недосыпа».

Она сунула под голову мешок с бинтами и ватой и задремала. Обычно девушка спала как убитая, в этот же раз её сон был чуток, прерывался от каждого резкого толчка, но через пять секунд возвращался. И тогда перед Машенькиными глазами чередовались обрывки сновидений на тему прежнего быта с кошмарами нынешнего. Раз за разом ей являлось бледное как смерть лицо чудовища, в глазах которого плескалась тёмная вода безумия. Ей показалось, что прошло всего минут пять, когда ей разбудили, объявив, что они уже дома.

107