Чёрный день - Страница 90

Он вскочил как ошпаренный. Если бы в реальности хоть один человек поседел от пережитых кошмаров, из Саши получилась бы копия ведьмака Геральта. Вокруг было не одно такое «бревно». Вокруг их были сотни или тысячи. Должно быть, весь берег был усеян ими.

Странствуя по удалённым от поймы Оби местам, Александр совсем упустил из виду плотину Новосибирской ГЭС. Её строили с пятьдесят третьего по пятьдесят девятый год наверняка с солидным запасом прочности, как раз в расчёте на ядерную войну. Но ни одно творение человеческих рук не совершенно. Даже если она смогла выдержать воздушный взрыв, то после второго, наземного, вызвавшего несравнимо больший сейсмический эффект, ей было не устоять. Когда она рухнула, миллионы тонн воды из верхнего бьефа плотины — Новосибирского водохранилища, которое иногда называли Обским морем — пришли в движение и устремились в бьеф нижний, то есть в саму реку Обь.

Потом, разливаясь широкой волной, вода прошлась по тому, что осталось от пригородов и тех районов города, которые лежали ниже уровня рукотворного моря. Удар волны был слаб, а высота — невелика. Поэтому она топила, а не дробила.

Здесь сон Саши стал явью. В город пришла большая вода. Обь смыла пепел и прах, оборвала страдания раненных и вобрала в себя тех, кто сумел спастись в подвалах и других укрытиях. Быть может, залила она и метро, подарив его последним пассажирам лёгкую смерть вместо страшной гибели от удушья. Возможно, вода собрала даже более обильную жатву, чем пламя.

Когда она отступила, на её месте образовалась отмель из жидкой наносной грязи, перемешанной с трупами людей и животных. Новая береговая линия могла находиться в километре или двух от старой. Потом началась зима, вода стала льдом, а тысячи мёртвых тел вмёрзли в него, застыв, как мухи в янтаре. И вот они здесь. Люди, вырванные волной из своих домов, намертво вмёрзли в лёд. Когда Архангел Гавриил вострубит, созывая всех на Страшный Суд, им придётся затратить немало усилий, чтобы из него выбраться. Они ждали его, зная, что он придёт.

Спокойно, парень! Дыши глубже. Мёртвых нечего бояться. Они лежат тихо и никого не кусают. Здесь тебе не шедевр Джона Ромеро. Наоборот, по нашим временам мёртвый сосед — хороший сосед. Бояться нужно живых. Это у них появляется навязчивое желание сделать мёртвым тебя.

Рядом с этим некрополем Данилов вдруг вспомнил про то, что где-то далеко позади, на дне безымянного оврага остались лежать три трупа с аккуратными дырками во лбах и начисто снесёнными затылками. Да, они были подтверждением Сашиной теории: «Мир не без злых людей». Причём зло здесь не было абстрактным. Оно было реально, зримо, осязаемо. Это зло не пряталось в далёких горах, не кралось тёмной ночью с кинжалом в зубах. Нет. Оно могло все эти годы проживать на соседней улице, покупать продукты в том же магазине, что и ты, ходить в одну школу, сидеть за одной партой.

Они сполна заслужили свою смерть, но она пришла к ним не как расплата. Они просто оказались не в том месте не в то время — как, впрочем, и остальные. Как миллионы других людей, которые погибли, сгорели двадцать третьего на работе, дома, в гостях, в машинах и в автобусах; перед телевизором и в собственных постелях. Это была не кара Божья, а нелепая случайность.

Александр размышлял с диким чувством полной ирреальности, а из ледяных могил продолжали глядеть пустыми глазами жертвы великого потопа. Правда об этом кошмаре когда-нибудь да всплывёт. Лёд, в отличие от огня, сохранит в себе следы до конца зимы. Вот только не факт, что будут люди, которые их увидят.

Данилов шатался. Мир вокруг него терял чёткость, грозил перевернуться и стряхнуть его со своей гладкой поверхности. Так продолжалось почти минуту. Больше всего он боялся снова упасть, потому что догадывался, что может не подняться и навсегда остаться в этом месте.

Качание ещё не утихло, а Александр уже шёл прочь самым быстрым шагом, на какой был способен. От того, чтобы перейти на бег, его удерживал только страх споткнуться ещё об один такой же «предмет».

Саша опомнился, только когда кошмар остался позади, а вокруг, насколько хватало света, тянулись ряды голых мёртвых берёз. Он приближался к шоссе. На опушке парень остановился, вслушиваясь в шум, доносящийся со стороны дороги, и тут же опустился на снег, укрывшись за горкой валежника. Возможно, это было лишнее, но осторожность ещё никогда не вредила ему.

Машины ехали почти в полной темноте, по всем правилам светомаскировки. Колонна растянулась почти на километр. Он сбился со счёта, считая машины. Караван был явно больше, чем тот, который проезжал мимо него, когда он находился в плену. А те четверо, на кого угораздило нарваться беднягам-мародёрам, могли быть только этим… как его там… передовым охранением. Ночным дозором, короче говоря. Да, сейчас это был один из двух возможных способов передвижения по дорогам. Второй выбрал он сам. Или большая вооружённая группа — или бродяга-одиночка.

Чуть ли не половину колонны составляли оранжевые вахтовки на базе «КамАЗов» и «Уралов». Данилов не раз видел такие в родной области. На них возили рабочих на различные угольные предприятия. Вывод напрашивался сам собой. Перевозят не груз, а людей. Похоже, кто-то очень важный собрал подчинённых с семьями, провизию, вот теперь они и перебазируются куда-нибудь, где можно пересидеть самые тяжёлые денёчки. Сволочи…

Почему-то Данилов вдруг проникся острой завистью к людям, которые сейчас ехали в тепле и сытости, под охраной вооружённых мордоворотов, направлялись в надёжное и безопасное место. Наверно, с такой злобой не смотрел бы и обитатель бразильских трущоб на кутежи золотой молодёжи Сан-Паулу.