Чёрный день - Страница 103

103

В этот момент крик раздался снова. Своё решение Чернышёва приняла мгновенно.

— Ваня, у тебя же есть ломик? — тронула она за рукав товарища.

Девушка могла поклясться, что звук идёт сверху.

Глава 4. Зверь

Это оказалось несложно. Одно движение ломика, и в двери щёлкнуло. Развивая успех, Иван чуть подналёг на инструмент плечом, расширяя зазор. Дверь расклинилась. Она и была спроектирована так, чтобы снаружи работники соответствующих служб могли открыть её без особого труда.

Мешая друг другу, оба они рванулись вперёд и осветили пространство кабины своими светодиодными фонарями. Когда дрожание двух источников света успокоилось, Чернышёва аж присвистнула. Любят же эти нувориши пускать пыль в глаза. Стены, отделанные дорогими породами древесины, зеркало в бронзовой раме. Медные поручни, мозаичный пол под мрамор, чёрный матовый потолок.

Но это был только фон страшной и странной картины. Только через секунду они заметили скрюченное тело в тёмном углу. Похоже было, что этот человек умирал не один день. Бедняга сидел вполоборота к ним, прислонившись к панели с кнопками. Его серовато-жёлтая кожа напоминала выгоревший пергамент; лицо окоченело и отливало всё той же желтизной, а широко распахнутые глаза состояли из одних зрачков, похожих на бездонные ямы. Рука судорожно сжимала телефон-«раскладушку», отливавший металлом.

Только сейчас Маша заметила, что ноги мертвеца в мокасинах крокодиловой кожи не касаются пола, а галстук повязан как-то необычно, слишком туго. Наверно, это было непросто — повеситься на тонком шёлковом галстуке, пропущенном через поручень, находящийся на уровне пояса. Только полное отчаяние могло подтолкнуть человека к такому выходу.

Выходит, изнутри эти двери без специальных приспособлений невозможно было открыть в принципе. Что ж, тогда ему было от чего отчаяться, попав в эту мышеловку. Потолок в кабине был высоким — два с лишним метра. Не дотянуться, да и не допрыгнуть, если только ты не баскетболист. Но он не умер от удушья. Видимо, пассивная вентиляция в здании продолжала действовать, и воздух поступал в кабину через замаскированную решётку под самым потолком. Его ждала смерть от жажды.

Когда они приблизились к нему вплотную, Маша представила себе, каково это — оказаться в замкнутом пространстве, в полной темноте, полностью отрезанным от внешнего мира, и не знать, что же происходит с этим миром за стенами кабинки. Всё равно, что быть заживо погребённым. Тут впору умереть не от обезвоживания, а от шока. С ней, подумала девушка, именно так и случилось бы.

И в этот момент плач раздался снова. Теперь Чернышёва сумела точно локализовать его источник. Им была лестничная площадка, но не второго этажа, а третьего или даже выше.

— Ваня, чего застыл? — позвала она товарища. — Подсади, блин!

Через полминуты Чернышёва уже стояла на крыше лифта, глядя на упрятанную в нишу металлическую лестницу, предназначенную для работников коммунальных служб. Выглядела она прочной, но кто знает?

Воздух тут был спёртым и до сих пор сохранил в себе запах гари. От поднявшейся пыли щипало нос и хотелось чихнуть.

— А-а-п-ч-хи! — не сумела сдержаться девушка и тут же неловким движением ноги задела крышку люка.

Тот захлопнулся с громким хлопком, и шахта лифта сразу стала тёмным склепом, где не было другого света кроме её налобного фонарика. Маша встала на первую ступеньку и посмотрела себе под ноги. Внизу, гораздо ниже уровня первого этажа, виднелось тёмное дно подвала или подземного гаража. Но ей туда было не надо. Вверх можно было и не смотреть. Лестница тянулась, насколько хватало глаз, исчезая во тьме. Она казалась достаточно прочной, чтобы выдержать человека её массы, но слабо скрипнула, когда девушка поставила ногу на вторую ступеньку.

Маша знала, что может вернуться в любой момент и никто её за это не осудит. Эта мысль согревала её, и в то же время казалась подлой и трусливой. Она решила не отступать.

Раньше ей такое не приснилось бы и в страшном сне. Неизвестно какая высота, скользкие ступеньки. Руки в резиновых перчатках напоминали клешни. Даже рюкзак не хватило ума внизу оставить. При свете дня Маша вряд ли решилась бы на эту авантюру, но в полумраке было не так страшно.

Подъём длился целую вечность. В тёмном однообразии шахты лифта сознанию было не за что зацепиться, и даже постоянное напряжение рук и переставление ног не могло внушить ему, что движение продолжается. Когда девушка шевелила головой, луч фонарика отражался от гладких металлических стенок, плясал вокруг двух туго натянутых тросов толщиной с детскую руку.

Чернышёвой уже начинало казаться, что она висит на одном месте, когда пятно света выхватило из темноты чётко прорисованную цифру четыре. Значит, закрытые заслонки на втором и третьем она проскочила, даже не заметив. Впрочем, в любом случае она не сумела бы открыть их на весу, практически на ощупь. У неё не было ни нужной силы, ни сноровки.

Она тихо выругалась. Всё это с самого начала было затеей, обречённой на провал. Должен был лезть Иван… если бы только она сумела его подсадить. Чернышёва уже хотела бросить всё и спускаться, когда на расстоянии вытянутой руки перед ней показалось чёрное отверстие, из которого тянуло холодом. И цифра пять.

Дверца была открыта лишь наполовину. Её тоже заклинило, но просвет оказался достаточно широким, чтобы человек Машиных габаритов мог проскользнуть внутрь. Иван, который ждал её на том же месте, всё это время напрягал слух, надеясь услышать хоть что-нибудь. Он нервничал, но не мог уловить ничего, кроме шума ветра за разбитым окном. Свой собственный противогаз он тоже снял. Внезапно у него в кармане раздался сигнал зуммера. Только теперь он вспомнил, что в суматохе они с Машей не оповестили остальных о том, что найден способ подняться на другие этажи. Хотя стоило ли оно того? Почему-то сам он не рвался туда. Мало ли что…

103